Читать онлайн книгу "Повести и рассказы. Проза XXI века"
Повести и рассказы. Проза XXI века
Георгий Бурцев
«ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ» – книга, в которую вошли повесть «Кондратюк» о трагической судьбе гениального изобретателя, рассказ «Миронов и Дуся» о солдате, погибшем под Ржевом осенью 1942 года, а также короткий рассказ «Смерть Джейн Эйр» о жизни и смерти английской писательницы Шарлотты Бронте.
Повести и рассказы
Проза XXI века
Георгий Бурцев
Благодарности:
НП "ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА"
Директор издательства: Бояринова О.В.
Руководитель проекта: Крючкова А.А.
Редактор: Петрушин В.П.
Вёрстка: Измайлова Т.И.
Обложка: Крушинина В.А.
Книга издаётся в авторской редакции
Возрастной ценз 18+
Печать осуществляется по требованию
Шрифт Serif Ingenue 11
ISBN 978-5-7949-0886-2
ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА
Издательство
Московской городской организации
Союза писателей России
121069
Россия, Москва
ул. Б. Никитская, дом 50А/5
2-ой этаж, каб. 4
В данной серии издаются книги
авторов, пишущих на русском языке
в XXI веке
Электронная почта: litress@mail.ru
Тел.: + 7 (495) 691-94-51
Будем рады
сотрудничеству с новыми авторами!
© Георгий Бурцев, 2022
ISBN 978-5-7949-0886-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Повести и рассказы
КОНДРАТЮК
Глава 1
Март 1969 года
США. Штат Алабама, город Хантсвилл,
центр ракетостроения и производства
ракетного топлива
В то утро всё не заладилось. Началось с того, что накануне Пол засиделся до полуночи в офисе за расчётами, потом долго добирался, совсем уж поздно завалился спать; и хоть утром будильник сработал, однако Пол его не услышал. Правда, во сне ему приснился угрожающе звеневший будильник. Поэтому он долго и мучительно силился открыть глаза. Наконец ему это удалось. Он очнулся и несколько минут пытался сообразить, зачем и для чего проснулся. А когда вспомнил, глянул на часы, резко вскочил, принялся приводить себя в порядок и одеваться. Уже перед выходом из квартиры зазвонил телефон. Но Пол не стал поднимать трубку, чтобы избежать оправданий. Выскочил из дому. Подбежал к своему «Форду». Как назло, заклинило замок. Кое-как открыл. Сел за руль. Но и тут его ожидал очередной затык. Машина не заводилась. Пол со злостью ударил двумя руками по баранке, вылез из машины, закрыл её и встал на краю тротуара с поднятой рукой. Наконец возле него с лёгким визгом остановилось жёлтое такси. Пол запрыгнул на заднее сидение, назвал адрес и с облегчением выдохнув, откинулся на спинку. Но уже через несколько минут его постигло очередное препятствие. На перекрёстке образовалась пробка.
А в это время в просторном кабинете управления национального агентства космических исследований НАСА лениво и немногословно шло совещание.
– Может, ещё раз позвоним? – Глянув на часы, предложил один из присутствующих.
Сидящий во главе стола неспешно протянул руку к аппарату, но телефон зазвонил сам. Человек поднял трубку.
– Здесь Браун.
– Ну что решили?
– Пока ничего, господин генерал.
– Какая проблема? Не нашли согласия?
– На совещание не явился эксперт. Ждём его.
– Домой звонили?
– Звонили. Никто не берёт трубку.
– Ещё раз позвоните.
– Звонили уже дважды. Тишина.
– А что он так незаменим? Без него никак? Может, обойдётесь как-то? А вдруг у него очередной форс-мажор? Умерла тётя или ушла жена?
– Да, всё может быть. Все мы люди. Подождём ещё. Никто из нас не застрахован от форс-мажорных обстоятельств, а порой и просто быта. Подождём ещё час. Мало ли что… Очень хочется найти обоюдное согласие, а главное – надёжное и верное решение.
Генерал опустил трубку.
Браун набрал номер и приложил трубку к левому уху. Но тщетно. Из трубки шли протяжные гудки.
– Дома нет. Похоже на то, что он выехал сюда. Наверное, где-то застрял.
– Как поступим, господа? – Оглядев присутствующих, предложил один из них.
– Давайте проведём предварительное голосование. Вообще-то Пол Ховард никогда не отличался пунктуальностью. – Предложил один из участников совещания.
– Давайте, – как-то без оптимизма поддержал его Браун. – Кто за вариант под номером один?
Несколько человек подняли руки.
– Пять, – невесело и обречённо объявил Браун.
– Кто за проект номер два?
– Тоже пять, – так же без энтузиазма и совсем уже мрачно произнёс участник совещания Джон Хубболт.
– Неожиданный результат, – в унисон ему сказал Браун. – Как поступим?
– Что делать. С учётом вашего авторства одного из вариантов примем ваш. Деваться некуда, – сказал Хубболт.
В этот момент зазвонил телефон.
– Браун.
– Это врач. К нам в тяжёлом состоянии поступил господин Пол Ховард. Он попросил связаться с вами. Передаю ему трубку.
Из трубки прозвучал голос Пола.
– Только вариант… Только… номер два…
– Хорошо, хорошо. Мы всё поняли. Вы где, Пол? Что с вами?
Из трубки послышался голос доктора.
– Пол Ховард попал в дорожную аварию.
– Как его самочувствие? – спросил Браун.
– Будет жить. Есть все основания.
– Спасибо, – ответил Браун и опустил трубку. – Ну вот, наконец-то обозначилась определённость. Значит, принимаем второй вариант.
Вновь зазвонил телефон.
– Браун.
– Какие новости?
– Отозвался ожидаемый эксперт.
– И что?
– На первое место выходит второй вариант.
– Значит, Жорж Кондратюк?
– Да, господин генерал. Выходит, что принимаем расчёты Жоржа Кондратюка.
– Ну, что ж, поздравьте этого русского.
– Да, поздравлять то уже некого.
– То есть?
– Да умер он. Семнадцать лет назад.
– От чего?
– Цирроз печени.
– Чисто русская болезнь. Что ж, поставьте ему на могилу по русскому обычаю бутылку русской водки или хотя бы виски.
– Непременно, господин генерал. По такому случаю я поставил бы не только бутылку виски, но и пять бутылок самого лучшего французского коньяка, если б только был уверен, что он тот, за кого себя выдавал.
– Что вы имеете ввиду, Вернер?
– Да в том то и дело, что за несколько лет нашего с ним знакомства, меня всегда преследовало подозрение, что он выдавал себя за того, кем на самом деле не был.
– Неужели агент?
– Вряд ли, ведь он был из военнопленных. К нам на завод в Пенемюнде он попал из Бухенвальда.
Глава 2
Остров Узедом, Пенемюнде,
Завод по производству ФАУ «Дора»
Октябрь 1942
В кабинет руководителя предприятия вошёл помощник гауптман СС. Он щелкнул каблуками, вскинул руку в нацистском приветствии и доложил:
– Господин штурмбанфюрер, поступило донесение из администрации концлагеря «Дора-Миттельбау».
– Ну что там ещё, Зандер? Читайте.
– «Господину штурмбанфюреру СС Вернеру фон Брауну. От начальника концлагеря „Бухенвальд“. Один из военнопленных назвался инженером-конструктором и сопроводил своё заявление авторской брошюрой и тетрадью с черновыми записями», – Гауптман положил рядом с письмом брошюру и тетрадь.
Глава предприятия и генеральный конструктор оружия возмездия «Вундерваффе» тридцатилетний штурмбанфюрер Вернер фон Браун с лёгкой тенью брезгливости взял в руки брошюру, оглядел её. Неторопливо раскрыл её и принялся перелистывать. Выражение его лица изменялось с каждой страницей. Русского языка он не понимал, но математике и чертежам его уже учить не надо, в них он разбирался прекрасно. Перелистав брошюру, он поднял глаза на помощника.
– Передайте Ранке, чтобы этого военнопленного доставили сюда. А вот это всё отдайте переводчику, пусть отложит всё и сегодня же сосредоточится на скорейшем переводе всего этого.
Начальник концлагеря, получив письмо от Брауна, вызвал помощника и распорядился:
– Найди обер-капо и передай ему, чтобы военнопленного номер ноль два одиннадцать сорок шесть немедленно доставили сюда.
Вечером того же дня военнопленного доставили в кабинет штурмбанфюрера Вернера фон Брауна.
– Итак, ваше имя и фамилия.
– Меня зовут Юрий Кондратюк. Я помощник командира взвода второй роты, первого батальона, тысяча двести восемьдесят первого полка, сто десятой стрелковой дивизии, тридцать третьей армии.
– Ваше звание и должность в НКВД и разведуправлении?
– В сороковом году я пытался устроиться в данное учреждение, но меня не взяли, так как мой отец бывший служащий и недостаточно благонадёжный, а у меня не было соответствующих знаний для сотрудничества с данной структурой. И потом, я инженер, в разведке понимаю мало, если не сказать, не смыслю ничего. Но даже с моими пониманиями в конспирологии я считаю, что засылка агента через плен и концентрационный лагерь явно проигрышный вариант.
– Это ваш реферат? – Браун показал брошюру.
– Да, это моя монография.
– Вас точно зовут Юрий Кондратюк?
– Да, я Юрий Кондратюк.
– А что у вас написано на запястьи левой руки?
– БШ.
– Что это означает?
– Беата Шикульская.
– Кто такая?
– Студентка института благородных девиц.
– Где она?
– После гражданской войны не встречал.
– Где успели поработать?
– В проектно-конструкторском бюро тюремного типа.
– Сколько лет вы работали над этой темой?
– Мечтать о покорении космоса начал ещё в ранней юности. Более серьёзно задумался над этой проблемой в старших классах гимназии. Но вплотную приступил к расчётам уже во время учёбы в политехническом институте. Опубликовал в двадцать девятом году.
– В каком году окончили институт?
– Ни в каком.
– То есть?
– Помешала первая мировая война. В семнадцатом году меня призвали в армию. Я служил младшим офицером на фронте.
– После войны учились?
– Да.
– Что заканчивали?
– Рабфак.
– Что это такое?
– Тот же институт, но на ступень ниже.
– Хотите работать у меня?
Пленный вскинул плечами.
– Я не знаю, чем вы занимаетесь. Но мне бы хотелось применить свои знания и умения, претворить замыслы в жизнь, приблизиться к своей мечте. Очень хочется побывать на Луне, на Марсе, на Венере.
– Вы уверены, что это возможно?
– Ну, а почему нет? Конечно, пока идёт война, это вряд ли возможно, но войны рано или поздно заканчиваются, наступает мир и появляется возможность осуществить цивилизационные проекты.
– Вот, возьмите лист бумаги, папку и карандаш. Изобразите в аксонометрии предмет, на котором вы сидели. И укажите все параметры на глаз.
Кондратюк окинул взглядом табурет и принялся за эскиз. А Вернер фон Браун вальяжно откинулся на спинку стула и закурил. Через пять минут пленный подал немцу лист.
– Замечательно, – оценил работу Браун. – А сейчас подойдите к доске. Отведите занавеску. Посмотрите, что изображено мелом на доске. Сотрите всё и начертите в трёх проекциях свой летательный аппарат.
Кондратюк подошёл к доске. Откинул занавеску. Вгляделся в изображение ракеты. Взял тряпку и вытер доску. Затем взял мел, довольно быстро нарисовал все три вида.
Вернер фон Браун энергично вышел из-за стола и остановился у доски, разглядывая вид с торца, где был круг, разделённый на три сектора по сто двадцать градусов, а по внешней стороне в мостах пересечения радиусов с окружностью были наведены три круга меньшего диаметра.
– Вы можете объяснить это? – немец ткнул пальцем в малую окружность.
– Это ракетные двигатели, – ответил пленный.
– Вы пишите в своей монографии о водородно-кислородной смеси в качестве топлива. Вы уверены, что эта смесь способна оторвать аппарат от земли, преодолеть гравитацию и вывести его на орбиту?
– Нет. Я думаю, что первые три ступени будут работать на твёрдом топливе.
– Интересно. Вы разработали траекторию полёта на Луну и деталировку высадки на её поверхность. Вы считаете, такой вариант единственно верным?
– Именно так. Этот вариант обеспечит не только высадку, но и возврат экипажа на Землю.
– Очень интересно. Вы помните фигуру, которую стёрли?
– Я так понял, вы занимаетесь разработкой и конструированием ракетной техники военного назначения.
– Совершенно верно. Вы согласны работать с нами?
– Да. Попробовал бы я отказаться. У меня выбор невелик. Конечно, согласен. Во всяком случае, эта работа даст нам неоценимый опыт так необходимый в будущем.
– Хорошо. Подождите там, – Браун показал пленнику на дверь. Затем обернулся к помощнику, жестом подозвал его и вполголоса сказал ему. – Поселите его в одном из лучших блоков в отдельную комнату с телефоном. Приведите его в порядок, переоденьте в цивильный костюм, обеспечьте документами по полной форме. Короче, поставьте на самый, самый полный пансион. Да… И ещё… Устройте ему проверку. Небольшую. На всякий случай. Стандартную.
– Слушаюсь, господин майор. Вы его подозреваете? Вряд ли любая засылка агента возможна таким путём – плен… Бухенвальд…
– Я тоже думаю, что это скорее нонсенс. Но кому больше нужен отчёт? Мне? А может вам?
– Вы провидец, как любой большой учёный, господин майор. Но я вас услышал и понял. Всё будет сделано в лучшем виде.
– Не сомневаюсь.
Глава 3
Поезд «Рига – Берлин»
В купе один Кондратюк. Дверь открывается. Заглядывает проводник.
– Что прикажете? Чай или кофе?
– Кофе настоящий?
– Эрзац. Война, господин дипломат.
– Ладно. Хорошо. Пусть будет. Давайте.
– Обедать будете в вагоне-ресторане или прикажете подать сюда? – Проводник положил на столик меню.
– Я ближе к вечеру загляну туда.
Проводник скрылся. Через минуту он заглянул в купе, поставил на столик чашку с эрзац-кофе.
– Господин дипломат, аргентинский заводчик из соседнего купе посылает вам коньяк. – Он поставил рядом с чашкой бутылку коньяка.
– Так пусть зайдёт, – сказал Кондратюк.
– Как прикажете, – кивнул проводник и вновь исчез.
– Разрешите? – в купе заглянул сосед.
– Пожалуйста. Прошу вас, – ответил Кондратюк.
– Нуньенс. Альфредо Нуньенс. Поставщик аргентинского кофе в рейх, – представился сосед.
– Кондратюк. Инженер. Присаживайтесь.
– Благодарю. Простите. Кондратюк? Кондратюк. Вы не англосакс и не американец.
– Русский.
– Русский? Здесь? Как это возможно? Такое признание многого стоит.
– Эмигрант. Эпохи русской революции и гражданской войны.
– Вы инженер. Наверное, трудитесь у Вернера фон Брауна?
– Это кто?
– Вы не знаете?
– Понятия не имею.
– Что вы, он известен любому дворнику.
– Вот как. И чем же он известен этот ваш… Э… Эрнест… Простите, как вы сказали?
– Вернер фон Браун. Разработчик нового оружия возмездия. Но тем не менее, чем бы вы ни занимались, и кто бы вы ни были на самом деле, вот вам моя визитка, если вдруг возникнет сложная ситуация, и вы ощутите необходимость во мне, звоните. У меня есть каналы выхода не только на Америку или Англию, но даже в Россию. Буду рад помочь. Давайте выпьем.
– Благодарю вас, я не пью.
– Как? Неужели? Совсем?
– Совсем.
– Однако. А вы уверены, что вы русский?
– А чего бы мне врать. Вы не Бисмарк. Я – не Черчилль. Значит, я русский.
– Однако… Ну всё равно рад был познакомиться. А мне пора выходить. И всё же на прощанье разрешите оставить вам визитку с моими контактами. Могу быть вам полезен. Войны заканчиваются. Иногда удачно. А когда-то и нет. У меня есть выходы на англичан, на американцев, даже на русских. Бизнес. Вот визитка. Я выхожу. До свидания.
– Благодарю вас. Счастливого пути.
– Я тоже был рад познакомиться. Спасибо. Прощайте.
Кондратюк вышел на перрон Берлинского вокзала. По адресу пошёл пешком, чтобы хоть немного познакомиться с Берлином. Добрался до министерства вооружения. Вошёл в здание. Подошёл к окну приёма документов. Отдал пакет.
– Не уходите. Подождите, пожалуйста, здесь. Через полчаса вас позовут, – сказала ему немолодая женщина в окне.
Он отошёл от окна и уселся на банкетку в фойэ. На столике лежали газеты. Он взял одну из них. Через несколько минут к нему подошёл военный и пригласил проследовать за ним.
Они прошли по коридору. Вошли в кабинет. Ему вручили пакет и попросили расписаться в журнале.
– Ваш поезд отправляется через сорок минут. Вот билет. У входа вас ожидает машина. Вас доставят на вокзал. Передавайте привет господину Вернеру фон Брауну. Счастливого пути.
Кондратюк вышел из здания. Увидел машину. Водитель открыл дверь и пригласил его внутрь. Через несколько минут они остановились у вокзала. Кондратюк вошёл в вагон. Поезд отправился в обратное направление.
Он миновал КПП. Вошёл в административный блок. Подошёл к двери.
– Мне нужен господин майор, – сказал он секретарше.
– Он на испытательном полигоне, – она подняла телефонную трубку, набрала номер. – Господин обер-лейтенант, здесь Кондратюк. Хорошо, – она опустила трубку на аппарат. – Зайдите к обер-лейтенанту.
– Угу. Яволь.
Он проследовал к кабинету обер-лейтенанта, но тот сам вышел навстречу ему.
– Господин обер-лейтенант, вот вам документы из департамента вооружения.
– Здравствуйте. С возвращением, – он вскрыл пакет и развернул лист. – Отлично. Идите отдыхайте. Ждите вызова.
– Вот визитка от попутчика и его коньяк.
– Замечательно. Коньяк можете оставить себе.
– Я не пью. Спасибо.
– Вот как. Это неожиданно. Отлично. Отдыхайте.
Кондратюк ушёл к себе. Принял душ. Переоделся. Зазвонил телефон.
– Кондратюк.
– Вас ожидает господин штурмбанфюрер.
Он вошёл в кабинет директора.
– Хайль Гитлер!
– Добрый вечер. Присаживайтесь. Я рад за вас. Вы привезли хорошую весть. Наш проект поддержан, деньги отпущены, – Вернер взял в руки визитку. Прочитал. – Альфредо Нуньенс. Не пробовали позвонить?
– Во-первых, некогда было даже подумать. Во-вторых, за всю неделю я ещё не увидел ни одного телефона дальней связи. В-третьих, скорее он будет полезнее вам. Правда, чем он может нас заинтересовать? Кофе с коньяком? Какие-то каналы с выходом на Россию, Англию, Америку? Никакого отношения к тому, чем занимаемся мы. Бред.
– И то верно. Ладно, забудем. Короче, решением специальной комиссии департамента вооружения рейха вы допущены к работе над нашими проектами. С завтрашнего дня вы работаете в третьем отделе. Отдыхайте.
Кондратюк ушёл к себе. Разделся и забрался в постель.
Глава 4
Петроград, 1917
В университетской аудитории закончилась лекция. Профессор объявил:
– На сегодня, господа студенты, все свободны. Я прошу Александра Шаргея задержаться и подойти ко мне.
Студенты покинули помещение. Профессор, держа в руке тетрадь, сказал Александру:
– Я внимательно изучил ваш реферат. Мне он показался очень интересным. Но есть в нём весьма и весьма слабое место. Это вопиющая несвоевременность. Три года войны с Германией уже отбросили экономику страны на три десятка лет назад. Но даже если через тридцать лет произойдёт восстановление, должно пройти ещё сто тридцать чтобы государство приблизилось к идее освоения космоса. Но в монархическом государстве в тесном союзе с церковью никакое освоение космоса не станет возможным.
– Но почему, ведь существует же астрономия?
– Правильно. Верно. Существует. Но не забывайте, что астрономия – пассивный метод изучения космоса именно при помощи оптики. Вы же предлагаете активное изучение при помощи ракетной техники. Вы представляете, какой поднимется гвалт со стороны Синода, ведь вы вознамерились вторгнутся в епархию Всевышнего. Поостерегитесь. Иначе в лучшем случае вам не миновать ссылки в Казахстан. Есть там аул под названием Бай… Байка… Тьфу ты! Забыл… Байкаул… А, вспомнил, Байконур. Туда ссылаются все, кто мечтает о полётах на Луну и на Марс. Эта идея серьёзнее свержения царя и Синода. Байконур и переводится на русский как «звёздная сказка».
– Так царя вроде бы свергли. Уже вон Временное правительство…
– Да, царя свергли. А правительство то временное. Временное. Того и гляди, что придёт военное. Да и Синод остался. Он никуда не делся и не денется.
– Ходит слух, что господин Керенский разрешил избрать Патриарха. Может, тогда…
– Ну и что? Не будьте столь наивным, Александр. Что может измениться от этого? Того и гляди закроют обсерваторию. Шансы для вас оказаться в Байконуре возрастут. Не боитесь попасть в этот аул?
– Не боюсь.
– Ох, Шаргей, Шаргей. В таком случае вам точно пора на фронт. Сегодня утром в нашем институте побывал представитель военного ведомства. У ректора было совещание. Мы пытались отстоять наших студентов. Но тщетно.
– Я один такой счастливец?
– Нет. Не один. С вами идут Манжовский и Шуревич. На фронте, в рядах наших войск остро не хватает офицеров. Вас включили в призывной список. Сейчас пройдёте ускоренный курс. Вас произведут в прапорщики. А там – фронт. Вам надо сегодня же явиться в военный департамент. Иначе любое промедление будет ими превратно истолковано. Военные не любят шутить. Но не потеряйте свой реферат. И берегите голову. Не лезьте на рожон. Сохраните себя для лучших времён. В нынешней России кроме ссылки вы ничего хорошего не добьётесь. Но будем надеяться на лучшее. Прощайте.
Однако, перед тем как отправиться в военный департамент, Александр забежал к Виктории.
– У меня неприятная новость, – начал он объяснение. – Всё рушится.
– Как? Что-то стряслось? – насторожилась она.
– Меня призывают на фронт. Я сейчас же должен явиться в военный департамент, – выпалил он.
– Это худо, очень плохо, хуже некуда, но ты береги себя, старайся не высовываться лишний раз. А я буду тебя ждать.
– Дождись меня, – он схватил её и прижал к себе, чего до этого никогда не делал, и не в силах был отпустить её.
Так они стояли несколько минут, пока её не окликнули. Он разжал руки.
– Всё. Я побегу, а то ещё запишут в дезертиры. До свидания.
– До свидания. Береги себя.
Глава 5
Новочеркасск
– Разрешите, господин полковник? Прапорщик Шаргей Александр. Прибыл для дальнейшего прохождения службы.
– Замечательно. Дроздовский. Полковник Дроздовский. Доброволец?
– Да… Неделю назад был произведён в прапорщики. Сказали явиться сюда к вам. Вот добрался.
– Один?
– Со мной ещё два прапорщика, вместе учились в политехе, потом вместе проходили военную подготовку, следом получали погоны и служили на кавказском фронте – Манжовский и Шуревич.
– Ну, вот и прекрасно. Мы тут сформировали Добровольческую Армию. Значит, все мы здесь добровольцы. Откуда? Какой институт или университет? Медицина? Философия?
– Петербургский политехнический. Механическое отделение.
– Техническая интеллигенция. Уважаю. Это не то, что филолухи. Хотя Пушкина тоже люблю. Как там у него? Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…
– Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог, – поддержал его Шаргей.
– Его пример другим наука… – продолжил Дроздовский.
– Но, боже мой, какая скука…
– С больным сидеть и день и ночь, не отходя ни шагу прочь!
– Какое низкое коварство полуживого забавлять…
– Ему подушки поправлять…
– Печально подносить лекарство…
– Вздыхать и думать про себя: «Когда же чёрт возьмёт тебя!»
– Сразу перехожу на вторую главу. Так думал молодой повеса… О нет, довольно, эдак я вас переутомлю. Но вы молодец, прапорщик. И ведь вот и наша верховная власть занемогла. Прямо, как тот пушкинский дядя. И уважения хочет. И крови требует. Да вы скидывайте шинель. Присаживайтесь. Вы же, наверное, дня три не евши. А уже вечер. Донн ну щак жур нотр пэн котидьен.
– О, господин полковник, у вас можно подучиться французскому. Я хоть не силён во французском, как вы, но «Отче наш» узнаю. Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
– Ну, не велика моя заслуга, коль в родительском доме все говорили на французском. А чем занимались в политехе? Что-то уже разрабатывали? Новую винтовку или артустановку? Кстати, вы выпьете со мной? – спросил полковник, занеся бутылку с самогоном над его кружкой.
– Нет, нет, спасибо. Не пью. А по вашему вопросу… Да, занимался изобретательством. Точнее, разрабатывал одну тему.
– Непьющий человек вызывает подозрение. Но неволить – грех. Да, так я вас слушаю. Мне очень интересно. Прошу изложить самую суть вашей идеи популярно и вкратце.
– Есть идея выхода за пределы земного притяжения. Слетать на Луну. На Марс.
– Ну, это вы хватили, прапорщик. В киргизах не приходилось погостить? Есть у них там один аул с интересным названием.
– Вы, про Байконур? Не бывал. Но слыхал.
– А шанс, доложу я вам, есть. И вполне реальный. Я, знаете ли, почитывал Жюля Верна. Однако, он фантаст. Откровенный. Без фиги в кармане. Но, вы то, похоже, претендуете на иную роль. Ну, а если рассуждать с позиции государственника, то я не вижу в этом государственной необходимости. Какая от этого научная, военная, финансовая или иная выгода? Опротестовать наличие Создателя? Да, никакой русский царь будь то Николай, Михаил, Константин, Алексей или ещё кто-либо из Романовых не пойдёт на этот шаг без согласия Синода. Правда, царя как будто отменили. Надеюсь временно. Однако, Синод никто не отменял. Да это и невозможно. Синод – это тоже власть. Даже повыше царя будет. Цари менялись, а Синод оставался даже в отсутствие Патриарха. И он точно не даст добро на такие эксперименты. Не даст. Ни в какую. Да и как нам без веры в Бога. А ваша идея далеко идущая. Очень далеко… И очень опасная. М-да… Озадачили вы меня. Но мы вас не выдадим. Так что не расстраивайтесь. К тому же, война не только калечит, но ещё и лечит. Ну, вот мы и перекусили. Отдыхайте. Завтра выступаем на станицу Юрьевскую. А потом на Меченосскую.
– Где прикажете остановиться на ночлег?
– В соседней комнате.
– Слушаюсь. Покойной ночи.
Проводить полк в поход прибыл Деникин.
– Дроздовцы! Сегодня мы выступаем в поход на Москву. Мы сформировали армию профессионалов. Мы намерены освободить Россию от большевиков. Они посмели заключить позорный и пораженческий договор с немцами. Большевики наши враги. Они намерены уровнять всех и вся. Они намерены разорить наши имения и дома. Они намерены сделать общими женщин. У них нет ничего святого. Они безбожники и уголовники. Они опаснее немцев и румын. Поэтому мы выступаем не на запад, а на север. На Москву! Пленных не брать. Содержать негде и кормить нечем, – Деникин снял фуражку, достал носовой платок, вытер лоб и шею. Затем протёр внутри фуражку. Вновь надел её и обернулся к полковнику Дроздовскому: – Мы выступаем несколько преждевременно. У нас слабая финансовая и техническая готовность. Но фактор времени крайне важный. Постарайтесь в пути, по мере продвижения пополнять казну.
– Каким образом, Антон Иванович?
– Ну, дорогой Михаил Гордеевич, не будьте простаком. Каким, каким… Самым примитивным. Военным. Реквизиции и проскрипции. Наши западные союзники готовы нам помочь в обмен на золото в любом виде, даже на церковные ценности.
– Письменный приказ будет?
– Нет. Но, уверяю вас, это не моя инициатива. На военном совете сам Лавр Георгиевич озвучил пожелание представителей Антанты. Что делать – война. Это суровая необходимость. Других источников пополнения военной казны у нас нет. И пока не предвидятся. Все банки на той стороне. Ну, в добрый час. Командуйте, полковник. Вы первый в списке на генеральские регалии.
– Слушаюсь, – ответил Дроздов и скомандовал: – Полк! Направо! Шагом марш! Запевай!
Полк, почти целиком состоящий из офицеров, затянул свою строевую песню, написанную штабс-капитаном Петром Баториным и юным барабанщиком полкового оркестра Дмитрием Покрассом:
Из Румынии походом
Шёл Дроздовский славный полк,
Во спасение народа,
Исполняя тяжкий долг.
Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда,
Офицерские заставы
Занимали города!
Но на подступах к станице Юрьевской полк Дроздовского встретился с пулемётным огнём. Только после полного окружения удалось ворваться в станицу. В плен были взяты жители станицы.
– Юрьевцы. Вы оказали сопротивление уже тем, что приютили большевиков. Из-за вашей недальновидности мы потеряли две сотни наших бойцов-рыцарей, защитников монархии, православия и отечества. Всех пленённых и раненных поставить сюда. Я должен видеть всех.
Через оцепление на середину площади вывели двоих пленных и троих раненных. Полковник прошёл мимо короткого строя пленных и остановился напротив одного из раненных.
– Фамилия?
Пленный молчал.
– Фамилия! – повысил голос Дроздовский.
– Это вновь прибывший вчера прапорщик Манжовский, – доложил рядом идущий командир роты капитан Шумилин.
– Манжовский? Вчера прибыл? С Шаргеем? – переспросил Дроздовский.
– Так точно.
– Так это же что получается? Не понял. Предатель? Вчера прибыл? Прапорщик Шаргей!
– Я здесь, господин полковник, – отозвался Шаргей.
– Вы большевистский агент?
– Никак нет, господин полковник.
– Но ваш сослуживец предатель. Объяснитесь.
– Для меня это полная неожиданность, господин полковник.
– А где второй ваш кавказский сослуживец?
– Не могу знать, господин полковник. Я ночевал в соседней от вас комнате.
– Капитан Шумилин, объяснитесь!
– На утренней поверке и на марше были все. Видно, когда мы маневрировали они совершили побег.
– Та-а-а-к… Дожились… В наших рядах лазутчики. Прапорщик Шаргей!
– Я здесь, господин полковник.
– Вы резидент?
– Никак нет, господин полковник.
– Чем оправдаетесь? В чём ваше алиби?
Шаргей молчал, не зная, что ответить.
– Отвечайте!
– Я в полном неведении, господин полковник. Нечего не могу сказать. Для меня это большая неожиданность. Они оба предали не только вас, но и меня.
– Капитан Шумилин, проверьте его винтовку.
Капитан взял винтовку из рук Шаргея. Заглянул в ствол. Понюхал.
– Чисто, господин полковник.
– Шаргей, мы потеряли две сотни бойцов. Две сотни. А вы не сделали ни одного выстрела. Вы немедленно должны реабилитироваться.
– Я готов.
– Всех пятерых повесить! – приказал Дроздовский.
Кровь отхлынула с лица Шаргея. Он ощутил тяжесть во всём теле. Офицеры подхватили всех пятерых и подвели к виселице. Поставили на длинную скамью. Накинули на шеи петли.
– Шаргей!
– Я здесь, господин полковник.
– Выбить скамью.
Шаргей был в ступоре.
– Выбить скамью! – повторил Дроздовский.
Прапорщик шагнул к виселице и тотчас встретился с пятью парами глаз приговорённых.
– Выбить скамью! – угрожающе повторил Дроздовский, расстёгивая кобуру нагана.
Александр опустил глаза, толкнул ногой скамью и тотчас отвернулся.
– Юрьевцы! Станичники! Кто желает вступить в наше войско? – обратился полковник к станичникам.
– А за что биться будем и с кем? – спросил старик.
– За веру, царя и отечество! – ответил полковник.
– А чего за веру биться? Вера, она и есть вера. Она в душе. Её оттудова не выбьешь. И у нас туточки бусурманов нет. Большевики вона разрешили Патриарха избрать. За царя? Так нет его уже. Николай глуп. Не давал добро на Патриарха. Мишка-княжич брат царя шибко пугливый. Побоялся быть царём. А мальчонка, Алёшка, что с него? Какой ён царь? Хворый и есть хворый. А за отечество надо биться с румынами, да с немцами. Это ведь надо туда идти. За солнцем. А большевики, что большевики… У нас их отродясь не было. Да они в царей и не стреляли. За землю надо биться. Так ты ж её не дашь. Ты же сам помещик. Не дашь, не дашь. А большевики вон, сказали, землю крестьянам. Не, не… не пойдём за тобой.
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/georgiy-burcev-30884626/povesti-i-rasskazy-proza-xxi-veka/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения